Я изначально допускал, что покупка автомата может превысить лимит, потому что это главная статья расходов во всем этом проекте. Единственное, чего я не допускал — того, что у меня в скором времени появится беременная жена, а значит нам понадобится жилье. Я планировал найти приличную квартиру для аренды, но на приличную нам теперь не хватит.

Сунув телефон в карман, спрашиваю Баркова:

— Подкинешь Стаса до дома?

Мой брат смирился с тем, что его тачка теперь на восемьдесят процентов моя и с тем, что сейчас она мне нужнее.

Морщась от громкого звука, Барков посмеивается и глотает воду из пластиковой бутылки.

— Ага! — пытается перекричать музыку.

Бессистемно меняя треки, Стас орет:

— Когда открытие? Уже хочу тусануть!

Призадумавшись, осматриваю помещение.

Ремонт в туалете закончится через неделю. Входную дверь сменят через пару дней. Дизайнер ждет поставку мебели и других прибамбасов для интерьера, в остальном здесь ничего, кроме обоев не менялось. Их сорвали, а стены тупо выкрасят под серый кирпич. Документами и лицензиями занимается Барков. У его отца много связей, так что прикинув, отвечаю на вопрос Стаса:

— В апреле!

— Это будет бомба, — улюлюкает он. — Отвечаю! Братву подтяну! Тёлочек!

— Ого, привет!

Повернув голову, вижу возникшую в дверях Таню.

Мы трое немного тормозим, потому что она одета в ярко-красную короткую шубу, сапоги до середины бедра и черную юбку, больше похожую на узкую тканевую полоску.

Очень эффектно, и на ней выглядит потрясающе.

Подняв вверх руки, вливается в такт и совершает грациозный оборот вокруг своей оси, вызывая у меня улыбку.

Стас свистит, а Барков показывает класс.

— Отпразднуем?! — смеется Таня, доставая из сумки бутылку виски.

— У меня в тачке стаканы есть, — убавляет Стас звука.

— Завтра ты едешь со мной на оптовую базу, — предупреждаю его, складывая на груди руки.

— Мли-и-и-ин, — стонет.

— Мне нужно в сервис, — Барков берет со стойки куртку. — Предлагаю отпраздновать в субботу.

— Ну что вы за люди, —Таня закатывает глаза.

Ставит бутылку на стойку, бросив на меня взгляд из-под своих густых ресниц.

Барков забирает моего брата с собой, и мы с ней остаемся наедине.

— Отличный выбор, — кивает Таня на автомат. — Думаю, мы всех порвем. Что с рукой?

— Упал.

— Бедненький… — бормочет, усаживаясь на соседний стул.

Порывшись в сумке, достает оттуда стопку пластиковых стаканов и просит:

— Нальешь?

— Пффф… — смотрю на часы. — Тань, мне ехать надо.

— Ты неделю как сумасшедший по городу носишься, — пеняет она. — Автомат своей мечты ты нашел, расслабься. Отдохни.

Посмотрев на нее, произношу тихо:

— Я женюсь.

Замерев, смотрит на меня удивленно.

Тихая музыка из автомата разбавляет повисшее между нами молчание. Смотрю на нее прямо, не имея привычки прятать глаза.

Отвернувшись, она смотрит на зажатый в руке стакан, но уже в следующую секунду принимает безмятежный вид.

— На ней? — спрашивает, выгнув брови. — На своей бывшей?

Я не посвящал ее в детали наших с Калининой отношений, но о ее существовании она всегда знала. Как и все вокруг, она знала, что у меня есть девушка, в которую я влюблен.

Она мой партнер. Мы друзья, и я бы хотел, чтобы так оно и оставалось. Мое влечение к ней тонкая нить. Красивая и неиспорченная ничем. Может в этом секрет этого влечения для нас обоих.

— Да, — отвечаю, не делая секрета.

— Познакомишь? — натягивает на лицо улыбку.

— Конечно, — отзываюсь, забирая со стойки свою куртку. — Куда тебя подкинуть?

Глава 32

— Останови здесь, — просит Таня, отстегивая ремень.

Торможу у ворот многоэтажки, в которой находится ее квартира.

Я у нее в гостях не был никогда, но часто проезжаю мимо. Знаю, что она уже год живет отдельно от родителей, и вроде не жалуется.

Во дворе за оградой вижу ее фиолетовую крошечную тачку. Она выглядит забавно даже запаркованной, но моя мышечная память хранит инфу о том, как для меня в этой тачке тесно.

— Мои поздравления еще раз, — говорит Таня. — И по поводу женитьбы тоже.

Из ворот школы напротив, как семечки, высыпает толпа школьников, блокируя проезд.

Почти четыре дня, и на дорогах хватает движения, хотя это сложно назвать час-пиком.

— Спасибо, — чуть отъехав в сторону, торможу у тротуара.

— Так что? Празднуем в субботу? — выгибает она бровь. — У меня бронь в “Барабуле”.

До апреля наше с Калининой финансовое положение фатальное.

Я обеспечил ей запас прочности на этот период, ну а сам, судя по всему, буду жрать макароны быстрого приготовления, тем не менее, один вечер в клубе мы сможем себе позволить.

Я не уверен, что до апреля нам вообще стоит съезжаться. Арендовать клоповник на отшибе — дерьмо идея. На большее нам пока не хватит. Я живу на диване у Стаса, и это тоже дерьмо идея. Лучше всего ей остаться дома, а я как-нибудь переживу.

— Да, — провожу по волосам рукой, глядя на Таню.

— Ну, класс! — отзывается она.

Обведя глазами мое лицо, не спешит выходить из машины. Бросив насмешливый беспечный взгляд на мои волосы, замечает:

— Тебе пора подстричься.

— Еще не абориген, — пожимаю плечом.

— Почти… — обведя глазами мое лицо, загадочно улыбается, после чего выпрыгивает из машины, оставляя после себя приятный запах сладких духов.

Пропуская голдящую ораву, смотрю на часы и не торопясь трогаюсь, дождавшись, пока последний лилипутсткий пешеход покинет зебру.

Открыв окно, проветриваю салон, зная, как дерьмово на Ане сказываются его запахи.

Из поворота на хорошо знакомую мне улицу выезжает серый “опель”, уступая дорогу.

Грязные снег на тротуарах мозолит глаза, пока двигаюсь вдоль однотипных, выстроенных лет пятьдесят назад домишек, один из которых манит меня своим зеленым забором.

До знакомства с Аней я понятия не имел о существовании этой улицы, хотя она находится на территории универа. Должен признать, что вообще хреново знаком с городом, в котором родился. За границей бывал чаще, чем в каких-то районах, кроме центрального.

Притормозив на обочине, смотрю на часы.

Обычно она никогда не опаздывает.

Обычно я умудрялся перехватить ее где-нибудь на подъезде, потому что она неслась мне навстречу, забив на тридцатиградусный мороз и на то, что я велел ей ждать себя в доме.

Я сказал ей правду. Мать ничего Калининой и ее деду не сделает. Она выполнит свои угрозы только в том случае, если не рассчитывает меня больше видеть, потому что любые наши контакты оборвутся в тот же день, когда я узнаю о каком-либо прецеденте. Это срывает внутри какую-то пробку. Но это ее выбор, не мой. Может, я бесчувственная скотина, а может дело в том, что на мне раны заживают, как на собаке, но мне почти не больно.

Откинув голову на спинку кресла, устало смотрю на зеленую калитку.

Моя башка перегружена информацией. Я двое суток нормально не спал, но у нас дел дофига.

Теперь, когда знаю, чем я так не угодил отцу, меня раздирает гребаное желание добиться успеха. Точит изнутри, как шило, не давая ни на секунду расслабиться.

Когда Калинина появляется из-за калитки, выпрямляюсь и трясу головой, чтобы прогнать усталость.

В расстегнутой рыжей дубленке и в наброшенном на голову капюшоне она быстро переходит улицу.

Прямо напротив ее дома грейдер собрал двухметровую кучу снега, поэтому мне пришлось припарковаться напротив, практически загнав “порш” в ворота постороннего дома.

На Ане черные лосины и толстый свитер до колена. На ногах ботинки на шнурках и мехом вокруг лодыжек, на плече болтается кожаная сумка.

Твою мать.

У неё потрясающе стройные лодыжки.

У меня никогда не было претензий ни к одной части ее тела. Даже ее наивные мозги мой особый фетиш. Она будто под меня сделана. То, что она залетела с первого и единственного раз — гребаное тому доказательство.